Мы уверены, что, прогуливаясь по главному проспекту, практически никто не думает о его уникальности, а дальше «красиво-не красиво» размышления заходят редко. Мы проинтервьюировали двух архитекторов, которые рассказали, в чем особенность главной улицы Минска.

Экскурсию по проспекту нам проводила Валерия Кибисова – градостроитель, работает в «Минскпроекте». Градостроитель – человек, который занимается не только планированием города в целом, но и микрорайонов или поселков. А после прогулки мы дополнительно обратились к историку, архитектору и автору книги «Minsk. Architectural Guide» Дмитрию Задорину.

Отправной точкой стал вокзал и Ворота Минска. Мы удивились, потому что казалось, будто проспект начинается в другом месте. Валерия все прояснила:

В.: Еще когда я училась, нас водили на вокзал, когда, например, мы разрабатывали проект на Карла Маркса. Это казалось странным. На самом деле все просто: люди приезжают на вокзал, и именно он становится отправной точкой для восприятия города. А теперь представьте: вы первый раз в Минске и хотите выйти на главную улицу – Ворота Минска не ведут нас к проспекту напрямую. Это мы знаем, что, если пройдем через дворы, то попадем туда, куда нужно. А туристы не могут воспринять город целостно. В Минске часто не понятно, в какую сторону идти. Основная застройка города началась, когда открыли вокзал – конец 19 века.  

Выдвигаясь к проспекту, мы узнали от Валерии, что торговый центр «Galileo» проектировался, как локомотив. И действительно, парковочный серпантин похож на трубу, а само здание на вагон старого поезда. Правда, ассоциации возникают только тогда, когда знаешь, что искать. На подходе к проспекту возник вопрос: а есть ли у него отправная точка?

В.: Площадь Независимости – одна из ключевых точек проспекта. Все дело в масштабности: это самая большая площадь в Минке, почти 70 тыс. кв. метров. И решена она интересно, если мыслить архитектурно. Это не просто плацдарм, тут достаточно зелени. Кстати, Дом правительства был построен еще до войны, внутри сохранились деревянные покрытия.

Строил Дом правительства Иосиф Лангбард, как и Академию наук, Дом офицеров, Оперный театр.  Например, в Доме правительства около 11 этажей, и все они возводились вручную без кранов, как и фундамент. Нам объяснили, что практически все проекты Иосифа Лангбарда опережали эпоху, а спроектированные им здания выглядят очень сдержанно, без лишних украшательств и декоративных элементов. Это выбивается из стилистики сталинского ампира, которая соблюдалась при создании проспекта. Поэтому после войны руководство страны просило архитектора проектировать здания поскромнее. Ходит легенда, будто Лангбард думал, что оперный разбомбили, потому что не был полностью доволен зданием, которое строил под руководством военных.  

В.: Когда произошла Вторая мировая война, почти все было снесено, остались только фундаменты. Можно было восстанавливать по ним, но приняли решение расширять проспект и отстраивать заново. Строительство шло до 1955 года. С нынешней Площади Независимости и начали проектировать главную улицу. Когда мы говорим о проспекте, подразумевается отрезок как раз от того места, где мы сейчас, до Площади Победы.

Как нам потом пояснил Дмитрий Задорин, после войны не вся застройка Минска была уничтожена. Например, Немига практически сохранилась. Пострадала именно главная улица. Правда, и на ней остались здания 19 века. Но стилистически они никак не сочетались с советской идеологией, и некоторые пришлось снести.

Д.: После войны Минск реконструировали лучшие из архитекторов. Примерно двадцать городов Советского Союза были уничтожены, и практически все они получили по одному главному архитектору. А вот в Минске решили провести несколько конкурсов, что здорово. Первоначальный набросок города составили всего лишь через полтора месяца после его освобождения. Главным архитектором был назначен Алексей Щусев – он проектировал мавзолей В.И. Ленина. А градостроителем сделали Владимира Семенова. Чем отличаются эти роли? Архитектор проектирует город, а градостроитель отвечает за то, как он должен выглядеть на плане. Минск идеологически повторял генеральный план Москвы 1935 года.

У проспекта было много названий. До 1952 года он назывался Советской улицей, до 1961 года –проспектом Сталина, потом проспектом Ленина, а с 1991 по 2005 год – проспектом Франциска Скорины.

В.: Век назад в Минске было несколько главных улиц. До войны как таковой проспект не существовал. Была улица, на которой лежала брусчатка, в XIX веке это считалось престижным. «Центральность» места подчеркивалась домами, которые можно было строить только из камня. Кстати, дома возле ресторана «Сёмае неба» – точки купли-продажи XX века. Их называли хозяйственными, там можно было снять квартиру. Между ними проходила улица, но она сгорела, а все торговые точки перенесли в Нижний город.

Желтое здание в начале проспекта – одна из первых новостроек послевоенного Минска. Дмитрий рассказал нам, что успех застройки проспекта заключался в его поэтапности.

Д.: Сначала строили часть от Володарского до Ленина. Потом от Октябрьской до Победы. На первом участке сохранилось только нынешнее здание МВД. Архитектор Михаил Парусников решил опираться именно на него и рядом пристроил КГБ. А уже от него началась застройка Минска. Кстати, интересно, что здание КГБ повторяет стилистику европейской загородной виллы – такая должна стоять посреди зелени. Первый этап восстановления Минска был быстрым, например, на Карла Маркса возле кафе «Грюнвальд» можно увидеть простые здания с разным количеством этажей.

Минск строили по принципу радиально-кольцевой системы, хотя она была не так популярна. Обычно в славянских городах система радиальная: когда от центра отходят улицы. А у нас начали делать «кольца», как в Москве. Для советского градостроения было важным сохранить «реки как улицы».

Д.: Сейчас набережная заросла деревьями, но раньше Свислочь выделялась. В Москве, например, это видно. Набережная Москва-реки практически без зелени, формирует улицу.

Мы дошли до Октябрьской площади, и с нее тоже должна была просматриваться река. Сейчас ее загораживает «дом Чижа» и новое здание возле Дворца профсоюзов.

В.: Это была одна из задумок архитектора, чтобы с площади просматривался оперный театр, парк Марата Казея, Свислочь.  Грандиозный вид. Раньше город проектировали ансамблево. Это значит, что здания должны дополнять друг друга, с конкретной точки города ты можешь понять, какой вид архитектор хотел выделить. Сейчас наоборот строят многоэтажки, чтобы с них видеть весь Минск. Его должно быть видно повсюду.

Валерия дополнила, что сейчас площадь перегружена. Вместо новостройки предлагали разные проекты. Например, каскадный сквер, где можно было бы гулять, устраивать мероприятия, проводить мастер-классы на открытом воздухе. Но место купили, и сделать что-то уже сложно.

В.: Идея была хорошей. У нас сохранилось не так много исторических зданий, а зонами отдыха и парками можно привлекать туристов. В Москве не так давно создали парк «Зарядье». Минску бы такой не помешал. Кстати, парковый комплекс считается частью архитектуры и тоже проектируется. У нас, к сожалению, многие скверы запущены. Например, парк Павлова в Малиновке или парк Марата Казея в центре. Парк Янки Купалы отреставрировали в первую очередь, потому что он на проспекте Независимости.

Пока Валерия рассказывала про проблему зеленых насаждений, мы перешли на другую сторону проспекта – к Центральному дому офицеров. Он был возведен на архиепископском доме, и даже фундамент не трогали.

В.: До войны там было четыре подземных этажа с бассейном, кинотеатром и рестораном. Во время Второй мировой здание заминировали, но оно сохранилось. Кстати, Дом офицеров внефасадный. Что это значит? С какой стороны на него ни посмотри, кажется, что везде главный фасад и парадный вход. Их здесь целых семь.

И вот мы приблизились к самой спорной части проспекта – цирку и недостроенному отелю «Кемпински» рядом с ним. Еще в XX веке цирка не было, артисты балагана работали в переносных шатрах. Построили его только в 1959 году.

В.: Да, все понимают, что он «потерялся» на фоне недостроенного отеля. Раньше цирк был самым величественным зданием на этом участке проспекта и логично вел к Площади Победы. Теперь пространство захламлено. На месте «Кемпински» была довоенная электростанция, исторический памятник. Когда землю выкупили, ее снесли, обещая вернуть. Понятно, что ее никто не восстановил. Так теряется наследие.

Многие знают, что проспект Независимости хотели внести в наследие Юнеско, и ходят слухи, что помешал именно масштабный недостроенный отель. Но так ли это?

В.: ЮНЕСКО не предлагает, мол, хотим вас внести в наш список наследия. А вот заинтересованные в этом люди готовят большой пакет документов, доказывая, что место, в данном случае проспект, уникально. Команда по сбору информации большая – это архитекторы, историки, градостроители. Пока, видимо, не получилось. Не думаю, что проблема в «Кемпински». Можно отстоять тот факт, что отель строили позже, чем весь проспект. Для доказательств уникальности важен единый стиль улицы и ее идея.

Одна из самых цельных частей проспекта – Площадь Победы. Если посмотреть на нее сверху, она очень симметрична. Правда, изначально обелиск планировали сделать намного выше, но по определенным причинам передумали. По мнению Валерии, это хорошо, так как сейчас масштабное соотношение домов и обелиска удачное. Кстати, до первой реконструкции Площадь Победы была меньшего размера. И именно на ней заканчивается основная застройка проспекта. Мы не могли не уточнить, правда ли это, что наш проспект скопировали с Невского в Петербурге. На этот вопрос ответил Дмитрий.

Д.: Сталинский город – это очень иерархичная структура. От размеров зданий до ширины улиц и благоустройства парков. Вся архитектура советского времени основывается на традициях русского классицизма. Поэтому о визуальном копировании речь не идет. А вот нормативы были схожими – ширина улиц и домов, высота зданий. Она, к слову, часто определялась количеством этажей, на которые можно подняться без лифта. Сложно говорить и про цвет застройки, ведь об этом практически не писали, а старые фотографии черно-белые. Да и менять цвета – устоявшаяся традиция.

На финальной точке проспекта возник логичный вопрос: а что с ним не так? Почему все-таки центр Минска ощущается либо недостроенным, либо перегруженным. Наши эксперты сошлись во мнении, что дело в разрушенном архитектурном ансамбле. А вот объяснения дали разные.

В.: Ансамбль разрушен хотя бы потому, что землю скупили и строят, что хотят. В чем заключается принцип ансамбля? Соблюдается пропорция, композиция, масштаб. Нет ощущения того, что ты попадаешь, как Гулливер, в маленькие пространства либо, как муравей, в огромный мир. Например, я это чувствую возле парка Челюскинцев. Вместо того, чтобы увидеть широту проспекта и простор, я вижу наплывающие новостройки, которые давят. Так съедается пространство. Это похоже на заставленную мебелью комнату.

Д.: Сталинская архитектура предполагает законченность. Есть центр – есть окончание. У нас нет ни центра, ни окончания. У нас реализовано связующее звено – сам проспект. Была бы законченность, если бы на месте Дворца Республики построили высотку, как и проектировали. Но до этого не дошло. Центральным элементом любого сталинского города должна быть площадь, у нас с ней не сложилось. Планировалось, что масштабный плацдарм должен объединять нынешнюю Октябрьскую площадь и улицу Ленина. Но строительство шло в несколько этапов, Сталин умер, идеология развалилась и получилось, что главный элемент Минска не реализован. Даже в советской книге про Минский проспект на площадь не акцентировали внимание. Все понимают, что что-то пошло не так. Это до сих пор мучает Минск, на площади строят странные объекты, пытаясь заполнить пустоту. 

По мнению Дмитрия, Минск в послевоенное время оказался городом больших экспериментов. Но каждый раз эксперимент оказывался масштабнее, чем Минск мог его принять. Зачастую они не завершались. В этом тоже своеобразная уникальность столицы. А сейчас уже совсем другая эпоха.

Д.: Прошло время, когда на город смотрят как на произведение искусства. Сейчас выпускники архитектурных ВУЗов делают проекты городов в форме бабочки или лосося. Но так или иначе город должен быть целостным по своей структуре. Я уверен, что над Минском еще долго будут работать архитекторы.